Петр Алексеевич (1672—1725), русский царь (1682—1721) и император (1721—1725), вошел в историю России и ее мореплавания, как основатель русского регулярного военного флота, адмирал, мореплаватель и кораблестроитель. Было бы несправедливым, упомянув об исключительно важной роли в развитии мореплавания португальского монарха Генриха Мореплавателя, не упомянуть российского венценосца, которому наша страна обязана статусом великой морской державы. С царствованием Петра I (1689—1725) связан новый этап в развитии русского мореплавания. Строительству флота и борьбе за свободные выходы России к морю, организации торговли с заморскими странами Петр 1 уделял много внимания. Он мечтал о пути через Каспийское море в Индию, о морском походе на Мадагаскар, о достижении Северным морским путем Китая и Индии. Стремясь превратить Россию в великую морскую державу, Петр заказывал военные корабли за границей и развивал отечественное судостроение. Он сам учился кораблестроению и в России и за границей. Привлекая из-за границы опытных мореходов, он в то же время для создания отечественных кадров в 1701 году открыл в Москве навигационную школу, впоследствии переведенную в Петербург. «Заболел морем» он еще в детском возрасте. В 1688 году шестнадцати лет от роду он нашел старый ботик (названный ныне «дедушкой русского флота»), на котором учился плавать по реке Яузе и Измайловскому пруду (под Москвой). В 1689—1692 годы построил на основанной им на Переяславском озере верфи первый военный корабль. В 1693 году он впер-вые побывал на Белом море. Петр отправился в Архангельск, где осмот-рел иностранные суда и велел построить два корабля. В дальнейшем на-чалось строительство в Архангельске и военных судов.
Архангельск был выбран Петром I не случайно. Во-первых, на Бе-лом море легко было найти мастеров и мастеровых для постройки флота. Поморы к этому времени достигли совершенства в судостроении, но они специализировались на постройке промысловых и торговых судов, при-способленных для плавания среди льдов.
А Петру нужны были военные и торговые корабли, пригодные для плавания по открытому морю в бурную погоду. Поэтому он строжайше запретил строительство в Поморье судов поморского типа (кочей) и при-казал строить только «новоманерные» суда.
Во-вторых, в бассейнах рек, впадающих в Белое море, было много строевого леса, годного для постройки больших кораблей. В-третьих, Ар-хангельск достаточно удален от соседних государств, и Белое море явля-ется полностью внутренним русским морем.
Развитие строительства военных судов в Архангельске было важно еще потому, что построенные здесь корабли направлялись в дальнейшем на Балтийское море. Трудный для парусных судов переход из Белого моря вокруг Скандинавии в Балтийское море служил прекрасной школой для моряков молодого русского военного флота.
В 1694 году летом под именем Петра Алексеева царь плавал в Белом море в качестве шкипера. Весной 1696 года, командуя галерой «Принци-пиум», он спустился от Воронежа до устья Дона и принимал участие в осаде турецкой крепости Азов.
20 октября 1696 года он провел через Боярскую Думу предложение «Морским судам быть...». Эта дата ныне чествуется, как День основания русского регулярного военно-морского флота. С 1697 года Петр проходил морскую службу под именем Петра Михайлова. В 1697—1698 годы совер-шил большое заграничное путешествие, в Голландии изучал кораблестро-ение и навигационное дело; получил звание корабельного мастера; не будучи удовлетворен постановкой дела в Голландии, посетил для дальней-шего усовершенствования в корабельном деле и навигации Англию. В 1699 году в чине капитана плавал в Азовском море, командуя кораблем «Отворенные Врата». В 1701 году учредил в Москве Школу математичес-ких и навигацких наук. Летом 1702 года снова плавал в Белом море. В 1703 году заложил Петербург, сделал промер фарватера у острова Кот-лин и указал место для постройки крепости. В 1706 году был произведен в капитан-командоры. В 1709 году плавал в Азовское море, в 1710— 1713 годы — в Финском заливе в чине контр-адмирала. В 1714 году руко-водил русским флотом, разбившим шведский флот у Гангута; за победу был произведен в вице-адмиралы. В 1715 годы учредил в Петербурге Мор-скую Академию. В 1715—1720 годы послал экспедицию для исследования Каспия. Начиная с 1713 года Петр посылал мореходов и геодезистов для исследования Охотского моря и Курильских островов.
Одновременно Петр думал и о пути в Индию через Каспий, а пото-ку организовал ряд экспедиций для изучения этого моря. По его приказу Александр Бекович-Черкасский в 1715 году пересек Каспийское море, высадился у Красноводска, произвел топографическую съемку побере-жья и собрал сведения о древнем русле реки Амударьи. В 1719—1720 годы Федор Соймонов, Карл Верден, Василии Урусов вели съемку берегов Кас-пийского моря и измеряли глубины. В результате этих работ была со-ставлена первая отражающая действительность карта Каспийского моря.
Не забывал Петр и дальневосточных окраин России.
В 1711 году Данила Анциферов вместе с Иваном Козыревским пере-брался с Камчатки на северные Курильские острова. В 1712 и 1713 годы Козыревский во главе отряда казаков вновь побывал на Курильских ост-ровах, сделал описание и составил схематические карты. Кроме того, он собрал сведения о Японии и о морских путях к ней.
В 1713 году Семен Анабара и Иван Быков открыли в Охотском море Шантарские острова.
В это время путешествия на Камчатку совершались только по суше. Петр обещал большую награду за открытие морского пути к ней. И вот в 1716 году Кузьма Соколов и Никифор Треска на построенной в Охотске ладье совершили два плавания к Камчатке, перезимовали на ней и верну-лись в Охотск. Соколов составил карту своего плаванья.
До этого времени карты, составляемые мореходами, были глазомер-ными — весьма неточными. В 1719 году Петр послал на Дальний Восток двух геодезистов — Ивана Евреинова и Федора Лужина, досрочно выпу-щенных из Морской Академии.
Они посылались «...до Камчатки и далее, куда вам указано, и описать тамошние места, где сошлася ль Америка с Азиею...» В 1721 году они прошли на ладье от Камчатки на юго-запад и описали четырнадцать Ку-рильских островов до острова Симушир включительно.
Результаты работ Евреинова и Лужина не удовлетворили Петра. Он мечтал об освоении русскими морских торговых путей в Японию, Китай и Индию. Северный морской путь мог бы быть кратчайшим и, кроме того, полностью проходить по отечественным водам. Русским людям принад-лежит и самая идея Северного морского пути и проекты его практическо-го освоения.
Осенью 1724 года, спасая у Лахты людей, государь смертельно про-студился. Несмотря на тяжелую болезнь, он приступил к организации Первой Камчатской экспедиции, основной целью которой постановил -искать, где Азия «сошлась с Америкой».
Это решение было не пустой блажью скучающего монарха. Мысль о научном завершении и государственном закреплении трудов землепро-ходцев на всем пространстве исследований зародилась в то время, когда в русском флоте появились люди, в достаточной степени подготовленные к столь важному и нелегкому делу.
Начатое Петром I строительство кораблей в Архангельске вызвало необходимость дальних плаваний русского флота из Белого моря на Бал-тику вокруг Скандинавии. В этих походах получило морскую практику большинство участников Великой Северной экспедиции, задуманной даль-новидным Петром незадолго до смерти и осуществленной славной плея-дой «птенцов гнезда Петрова».
Мысль была правильна и вполне отвечала интересам страны, одна-ко, прежде чем предпринимать подобную экспедицию, следовало убедить-ся в существовании выхода из Ледовитого океана в Тихий.
Дело в том, что пренебрежительное отношение правящих кругов допетровской Руси к мореходству и открытиям поморов привело в конце концов к печальным последствиям. Документы о плаваниях и открытиях были рассеяны по канцеляриям сибирских воевод, а в Москве и Петер-бурге позабыли, что значившийся на картах загадочный Анианский про-лив между Азией и Америкой давным-давно пройден русскими. В то вре-мя как зарубежные географы оспаривали самое существование пролива, челобитная С.И. Дежнева с извещением о плавании через пролив лежала под спудом казачьих «отписок» в Якутском архиве.
Русские люди всегда отличались отвагой и любовью к морю. Выра-щенные Петром кадры моряков дали миру новых Колумбов. Плавание геодезистов Лужина и Евреинова вдоль Курильской гряды, плавание Бе-ринга и Чирикова, а вслед за ним плавание подштурмана Федорова и гео-дезиста Гвоздева к проливу между Азией и Америкой, походы через Охот-ское море в Японию, через Тихий океан из Камчатки в Америку— вот летопись героических дел, совершенных русскими людьми в первой поло-вине XVIII века. Венцом их были Великая Северная и Вторая Камчатс-кая экспедиции.
Впервые мысль о возможности плавания сквозь льды на восток по-дал Петру I в 1713 году в своей «Пропозиции» Федор Салтыков. Эту же мысль повторил Петру его советник по флотским делам капитан-лейте-нант Ф.И. Соймонов, просвещенный моряк, немало сделавший для раз-вития отечественного мореплавания, в частности, на Тихом океане. Ле-том 1722 года, в дни персидского похода на привале в Казани, где зашел разговор о богатствах Камчатки, Шантарских и Курильских островов, открытых казаками, Соймонов посоветовал Петру: «А как вашему величеству известно, сибирские восточные места и особливо Камчатка от всех тех мест и филиппинских и нипонских островов до самой Америки по западному берегу не в дальнем расстоянии найтиться можно. И потому много б способнее и безубыточнее российским мореплавателям до тех мест доходить возможно было против того, сколько ныне европейцы по-чти целые полкруга обходить принуждены».
Карты северной части Тихого океана, составленные в странах За-падной Европы, изобиловали нелепостями. Например, Курильская гряда упиралась в мифические земли Компании и Штатов. Между ними и мы-сом Мендосино в Калифорнии была изображена так называемая «Земля Гамы» — остров несметных сокровищ, якобы открытый в 1643 году нико-му неведомым мореплавателем Жуаном да Гамой и положенный на карту моряками голландского брига «Кастрикум».
Спустя семьдесят три года после похода Дежнева все началось сыз-нова. Петр сам занялся подбором людей, которым предстояли поиски пролива. По свидетельству А.К. Нартова, бывшего при Петре дворцовым (придворным) «механиком и токарного искусства учителем», решение об экспедиции было принято при следующих обстоятельствах: «... Петр Ве-ликий за несколько недель до смерти сочинил и написал собственною рукою наказ Камчатской экспедиции, которая долженствовала проведы-вать и отыскивать мореходством того, не соединяется ли Азия к северо-востоку с Америкою, отдал оный наказ генерал-адмиралу Апраксину. Призванному к себе генерал-адмиралу, вручив, говорил следующее: «Ху-дое здоровье заставило меня сидеть дома; я вспомнил на сих днях то, о чем мыслил давно и что другие дела предпринять мешали, то есть о доро-ге через Ледовитое море в Китай и Индию. На сей морской карте проло-женной путь, называемый Аниан, проложен не напрасно. В последнем путешествии моем в разговорах слышал я от ученых людей, что такое обретение возможно. Оградя отечество безопасностью от неприятеля, надлежит стараться находить славу государству через искусства и науки. Не будем ли мы в исследовании такого пути счастливее голландцев и ан-гличан, которые многократно покушались обыскивать берегов американ-ских? О сем то написал инЬтрукцию; распоряжение же сего поручаю, Федор Матвеевич, за болезнию моею, твоему попечению, дабы по сим пунктам, до кого сие принадлежит, исполнено было».
Инструкция, о которой говорил Петр, была написана им 23 декабря 1724 году, за пять недель до смерти. Она гласила: «1. Надлежит на Камчат-ке или в другом тамож месте сделать один или два бота с палубами. 2. На °ных ботах возле земли, которая идет на норд, и по чаянию (понеже оной конца не знают) кажется, что та земля часть Америки. 3. И для того ис-кать, где оная сошлась с Америкой; и чтоб доехать до какого города Европейских владений, или ежели увидят какой корабль Европейской, прове- дать от него, как оной кюст* называют и взять на письме, и самим побывать на берегу, и взять подлинную ведомость, и поставя на карту, приезжать сюды».
Петру не удалось дожить до осуществления его замыслов. За три недели до смерти в январе 1725 года он назначил руководителем экспедиции датчанина, находившегося на русской службе, — Витуса Беринга.